Пьяное интервью Киркорова

Мы встречаемся в одном из самых пафосных мест Москвы — ресторане «Паризьен» на Ленинградке. Стены коридоров здесь завешаны фотографиями политиков, певцов, спортсменов и просто бандитов. Киркоров, к своему же удивлению, здесь впервые — потому и немного опоздал. Пока мы ждали Филиппа Бедросовича, заказали бутылку водки, мясную тарелку, по одному салату и большую порцию рыбы, пишет журнал «Rolling Stone». 

Светлана Репина: Вас когда-нибудь пробовали спаивать? 

Филипп Киркоров: Жена Игоря Крутого Оля постоянно пытается. Ей так интересно посмотреть, какой я пьяный. Но я, конечно, не такой, как Коля Басков. Колю легко споить, он быстро пьянеет. 

С.Р.: А какой вы? 

Ф.К.: Я пью либо с большой радости, либо с горя. Но горя в жизни было не очень много, поэтому, когда я пьяный, я становлюсь чересчур веселым. И все пытаются этим воспользоваться. 

С.Р.: По какому случаю в первый раз напились? 

Ф.К.: В 1988 году, когда мы с Аллой поехали на гастроли в Германию. Я еще тогда был солистом театра. Вот так же, как сейчас с ней ездят всякие Майки Мироненки, раньше ездил я. В общем, приехали в Германию, и там я впервые попытался сделать ей предложение. Она его отвергла, и я с горя наклюкался. Тогда Алле пришлось уже отбиваться руками и ногами. Помню, как она кричала своему тогдашнему мужу Болдину: «Женя, сделай что-нибудь! 

При тебе пытаются склеить жену!» Ну он: «Ха-ха, мальчик перепил». Мальчик-то перепил, но идею не оставил. И спустя пять лет добился своего. (Официанту.) Мне из напитков текилу давайте. А устрицы есть? Шесть штук, только пожирнее. И тартар мясной. И борщ давайте, только пожиже! И еще эскарго. (Оглядывается вокруг.) Я люблю такую обстановку, успокаивает. А то у меня сегодня сплошной экшн. С утра зуб мудрости вырвали. 

С.Р.: Как-то поздно, мне еще в детстве вырвали. 

Ф.К.: Намекаете на мое позднее развитие? А я действительно в детстве задержался. Знаете, я так люблю всякие Диснейленды, аттракционы, карусели! Я, конечно, не Майкл Джексон — детьми не балуюсь, но детские игрушки обожаю. Вот у меня в телефоне есть игра «Змейка», режусь в нее постоянно. И еще люблю, когда падают сверху такие штучки. 

Евгений Левкович: Тетрис. 

Ф.К.: Да, точно! 

Филиппу приносят текилу. Мы наконец разливаем. 

Е.Л.: По нашей традиции, с вас первый тост. 

Ф.К.: Ой, да чтоб вы все были живы-здоровы. 

По 50 грамм 

С.Р.: Со стороны вы выглядите человеком без проблем. Вас никогда не терзают сомнения? 

Ф.К.: Сейчас иногда бывает. А раньше вообще ничего не тезало. Поэтому я и делал рисковые, почти аферистские проекты, обреченные, казалось бы, на провал. Когда мы зарядили тридцать три концерта подряд в «Октябрьском», все мои знакомые крутили пальцем у виска: что за е* твою мать?! А потом, между прочим, эти концерты вошли в Книгу рекордов Гиннесса. Народ валом шел! И это при том, что на дворе был 1998 год. Дефолт случился в августе, а концерты у нас — в ноябре. Помню, сидим мы с Эммой Васильевной, директором зала, и я ей говорю: «Может, откажемся?» «Нет! — отвечает. — Поздно!» Кстати, Эмма Васильевна — моя крестная мама. Ближе человека у меня сейчас нет. 

Е.Л.: Странно. Когда видишь вас в тусовке, вы со всеми обнимаетесь, целуетесь, как будто все вокруг ваши самые близкие друзья. 

Ф.К.: Многие и есть друзья. Если я скажу Баскову, что мне плохо, он тут же приедет. Сейчас вот плохо Коле — и я собираюсь к нему, в Испанию. 

С.Р.: А есть люди, которых хочется видеть каждый день? 

Ф.К.: Нет. Кроме моей собаки — никого. 

С.Р.: А какая у вас собака? 

Ф.К.: Джек Рассел терьер, как в фильме «Маска». Зовут Покемон. 

С.Р.: Вы с ним разговариваете? 

Ф.К.: Я с ним сплю! У меня все животные спят со мной. Ой, вы же сейчас напишете, что Киркоров — зоофил. 

Е.Л.: Не переживайте, моя собака тоже со мной спит. 

Ф.К.: Ой, я вам сейчас расскажу! Едем мы этим летом из Анапы в Лазаревское. И вдруг смотрю — какая-то мелочь под колеса бросается. Я выхожу из машины и вижу: лежит полубессознательное создание, месяца два от роду. Какая-то сволочь выкинула! Ну мы ее с собой в машину взяли, привезли в гостиницу. Господи, сколько блох на ней было! 

.Р.: А где собака сейчас? 

Ф.К.: Живет у моей бэк-вокалистки Насти. Если будете смотреть проект Рудковской, обратите внимание — Анастасия Бейнар. (Обращается к администратору.) Как там это дело называется? «Россия зажигает суперзвезду»? 

Е.Л.: Опять зажигает? Сколько же можно. 

Ф.К.: А я люблю! И «Фабрики» эти, и «Евровидение», и когда на коньках звезды катаются. Все лучше, чем политика. 

С.Р.: Так ничего же больше нет, кроме этих шоу со звездами. 

Ф.К.: Ну почему? Вот есть замечательная программа «Что? Где? Когда?». Правда, говорят, там один из знатоков педофилом оказался. Но это еще цветочки по сравнению с тем, что творится у нас на телевидении. 

Е.Л.: Чему же вы тогда радуетесь? 

Ф.К.: Да я просто получаю удовольствие от жизни! После сорока жизнь только началась, тем более я холостой. Я ведь до тридцати семи лет вкалывал как ломовая лошадь! И после «розовой кофточки», когда я сорвался, я сказал себе: «Хватит! Сбавь обороты!» И на год ушел со сцены. 

Е.Л.: А мне казалось, что вы тогда сказали, будто вообще на сцену не вернетесь. 

Ф.К.: Не мог я такого сказать. Я говорил, что не знаю, сколько продлится эта пауза — год, пять или десять. Я и правда не знал. Все почему-то думают, что я каждый свой шаг просчитываю, а я ведь живу очень спонтанно! И сейчас я получаю такой кайф от жизни! У меня нет ни спонсоров, ни покровителей. Сегодня, чтобы сделать хорошее шоу в Москве, нужно потратить два с половиной миллиона долларов. У кого-то муж в структурах работает, у кого-то любовник с деньгами. А я плачу свои собственные деньги за все! 

Е.Л.: Откуда у вас столько бабла? Это вы музыкой зарабатываете? 

Ф.К.: Ну не жопой же! 

Е.Л . : Давайте выпьем за минимализм.