На суде участников «Болотного дела» в Москве пели Гимн Украины

После киевского Майдана Кремль с особым усердием «кошмарит» российских инакомыслящих. О том, как вчера в Москве судили участников так называемого «Болотного дела»: «втемную», с ОМОНом и рукоприкладством, сотнями задержанных. 

К оглашению приговора по делу о беспорядках 6 мая столичная полиция начала готовиться заранее. Уже вечером в четверг на тротуарах рядом с Замоскворецким судом появились металлические заграждения. К утру пятницы Татарская улица больше походила на зону, в которой введён режим контртеррористической операции: проезжая часть была перекрыта, повсюду припаркованы автозаки и автобусы с ОМОНом. Чтобы пробраться к суду ближе, чем на 100 метров, требовалось предъявить пресс-карту или адвокатское удостоверение. 

Сотрудникам офисов, расположенных поблизости, повезло меньше: их отправляли в обход. Приставы в самом суде также проявили излишнюю бдительность: доступ во внутренний двор, куда обычно заезжают машины с подсудимыми, был перекрыт не только решёткой, но и воротами; через контрольно-пропускной пункт пропускали лишь тех, у кого были назначены заседания. Ни журналисты, ни родственники обвиняемых дальше первого этажа пройти не смогли. 

К полудню, когда должно было начаться оглашение приговора, ситуация начала накаляться. Приставы по-прежнему никому не позволяли подняться в зал, на входе образовалась небольшая давка. На улице тем временем собрались не менее 500 человек, которые собирались поддержать фигурантов дела. Число активистов быстро увеличивалось, через час их было уже около тысячи. 

Однако преодолеть полицейские кордоны никому из них не удавалось. Наиболее настойчивы оказались Надежда Толоконникова и Мария Алёхина. Услышав, что их не собираются пускать на открытое заседание, они потребовали позволить им пройти в канцелярию суда, чтобы подать заявление с жалобой на действия стражей правопорядка. В процессе дискуссии с оробевшими сотрудниками МВД девушкам удалось преодолеть заграждения и продвинуться на несколько метров к своей цели, однако оказавшийся поблизости офицер полиции решил восстановить статус-кво: участниц панк-группы Pussy Riot буквально вышвырнули обратно. 

На некоторое время необходимость прорываться к суду отпала, поскольку позади девушек появились два человека в костюмах петухов и ещё один с замороженной курицей в руке. Мясо полетело в Толоконникову и Алёхину, юноша кричал, что птицу следует употреблять в пищу, а не засовывать в детородные органы, намекая на известную акцию арт-групы «Война» 2010 года. Впрочем, провокаторы, преследовавшие девушек в течение последних нескольких дней и досаждавшие им во время поездки в Сочи, под аплодисменты быстро оказались в автозаке. 

В одиночестве они там оставались менее 10 минут. На автобусы взобрались сотрудники Центра по борьбе с экстремизмом и оттуда начали руководить действиями своих коллег. Всматриваясь в толпу, они указывали, кого следует задержать. Первыми в руках полиции оказались те, кто держал в руках плакаты. В какой-то момент в самую гущу бросились двое полицейских. Они схватили активиста, но оказались окружены фотокорреспондентами и другими демонстрантами, которые попытались отстоять товарища. 

Спустя две минуты ОМОН решил вмешаться: бойцы подразделения рассекли толпу, раскидывая в сторону и втаптывая в асфальт всех, кто попадался им на пути, и вытащили полицейских. Дальнейшие задержания были лишены какого-либо смысла и проходили весьма жестоко. Так, стоявшую рядом с заграждением Марию Баронову схватили и попытались отвести в автобус. 

Однако амнистированная в конце минувшего года фигурантка «болотного дела» ухватилась за барьер. Потребовались усилия несколько полицейских, чтобы всё же оторвать её от металлической конструкции. 

Через несколько часов Баронову из ОВД привезли обратно в Замоскворецкий суд и приговорили к штрафу в размере тысячи рублей по статье «неповиновение распоряжению сотрудника полиции». В автозаке оказался и другой амнистированный — Владимир Акименков. Ему, впрочем, по дороге в отделение удалось сбежать, и он вернулся к суду. 

Число задержанных стремительно росло, «эшники» не успевали отчитываться по телефону перед начальством. Офицеры между тем инструктировали подчиненных и требовали, чтобы они берегли жетоны. Некоторые полицейские по приказу сняли значки и спрятали их в карманы. 

В небо тем временем взмыли белые шары с плакатом «Свободу героям 6 мая». Шары застряли в ветках и проводах, поэтому через некоторое время полиция пригнала трактор, стоя на котором работник ЖЭКа срезал плакат. Также активисты выпустили восемь белых голубей по числе подсудимых и развернули российский флаг. Однако триколор недолго развевался у Замоскорецкого суда: человек, державший флаг, оказался в автозаке. 

Робкие попытки затянуть украинский гимн, скандирование лозунгов «Свободу!», «Позор!», «Фашисты!» и «Выпускай!», дискуссии с полицейскими, которых время от времени называли титушками, а стражи правопорядка в ответ недоумённо интересовались, о ком идёт речь, и бесконечные задержания — вот, пожалуй, и вся акция солидарности. Попытки убедить полицейских, что защищать надо не власть, а народ, провалились: активисты и силовики просто не понимали друг друга и говорили как будто на разных языках. 

Сначала ОМОНовцы оттеснили демонстрантов с проезжей части и начали выискивать, по их собственным словам, «наиболее матёрых белоленточников», а потом стали задерживать уже всех подряд. В среднем каждые несколько минут в автозак отправлялся кто-либо из присутствовавших. 

В руках полиции оказались журналисты Сергей и Пётр Пархоменко, Вероника Куцылло, Филипп Дзядко, известный математик, академик РАН Виктор Васильев, режиссер Павел Бардин и многие другие — всего более 200 человек. Полицейские проявляли такое усердие, что один из них выбил стекло в автозаке, заталкивая внутрь активиста. 

В здании суда в это время царила мрачная атмосфера. Подсудимых подняли в зал лишь около трех часов дня. Приставы неспешно начали запускать внутрь родственников и Александру Духанину, единственную из восьми фигурантов дела, кто содержится под домашним арестом. Девушка пришла в суд с вещами для СИЗО, и приставы методично обыскали сумку. Вскоре выяснилось, что в зал попадут далеко не все. 

Ещё неделю назад журналисты обращались в Замоскворецкий суд с просьбой предоставить более просторное помещение, куда могли бы поместиться все желающие. В пресс-службе в ответ заверили, что в зал не пустят съемочные группы, но у пишущей прессы будет возможность присутствовать при оглашении. Однако в результате в зал вошли только сотрудники информационных агентств. Остальным было предложено следить за видеотрансляцией. 

Если у кого-то и были надежды, что подсудимых оправдают, то они исчезли вскоре после появления в зале председателя Замоскворецкого суда Натальи Никишиной. В тексте решения, который она начала читать, все действия полиции 6 мая 2012 года фактически признавались правильными. 

Вина восьми фигурантов дела доказана, они участвовали в массовых беспорядках и применяли насилие по отношению к представителям власти. Создавалось впечатление, что обвинительное заключение практически полностью перекочевало в папку в руках Никишиной. Но и здесь не обошлось без сюрпризов. Перечислив урон, нанесённый в ходе столкновений, Никишина прервала себя на полуслове и объявила перерыв до понедельника. Подсудимых, с которых не сняли наручники на время оглашения приговора, увели. 

Впервые с начала рассмотрения «болотного дела» Замоскворецкий суд закончил работать согласно расписанию, вывешенному на входе. Вскоре, впрочем, выяснилось, что это только судья Никишина решила соблюсти пятничный график. Её коллеги до вечера занимались активистами, которых задержали за сопротивление полиции и привезли из отделений обратно в тот же суд. Даже родственники подсудимых некоторое время провели в автозаке: жён Алексея Полиховича и Андрея Барабанова схватили, когда они уже собирались уходить, однако вскоре отпустили. 

Предполагалось, что после оглашения приговора на Манежной площади состоится народный сход. Но объявленный перерыв в оглашении вызвал раскол среди активистов: большинство из них решили, что стоит дождаться понедельника, когда будут названы сроки наказания. 

В результате акция в центре столицы превратилась в фарс: сотрудники полиции, ещё днём перекрывшие площадь, задерживали журналистов, отводили их в автобус, проверяли документы и отпускали. Некоторым представителям СМИ довелось совершить несколько таких прогулок. Среди присутствовавших на Манежной нашлись и те, кто пришел выразить свою гражданскую позицию. В результате около 20 активистов также отправились в автозаки. Апофеозом стало задержание юноши с флагом Южной Кореи. Его вскоре отпустили. Флаг сотрудники МВД оставили себе. 

В понедельник территория вокруг Замоскворецкого суда была буквально оккупирована полицией. Десятки автобусов ОМОНа и спецназа внутренних войск, машина спецсвязи и даже армейский бронеавтомобиль «Тигр» заняли весь квартал. Стражи правопорядка облачились в бронежилеты и шлемы и выставили такое количество заграждений, что показалось, будто они намерены заняться возведением баррикад. 

Задержания начались одновременно со стартом заседания. Полиция хватала всех, кто попадался под руку. В автозаках оказались Надежда Толоконникова и Мария Алехина, Илья Яшин и Сергей Пархоменко, Алексей Навальный и люди, которые пришли в костюмах лосей, намекая Навальному, что он незаконно охотился на животных. 

Активисты попытались самоорганизоваться и создать цепь, однако особого результата это не принесло, а ОМОНовцы стали выдергивать из толпы людей с невероятной злобой. Всего из примерно полутора тысяч пришедших к зданию суда были задержаны свыше 200 человек. 

Заседание тем временем началось ровно в 10.30. Судья Никишина, как оказалось, в пятницу принесла с собой не весь приговор, а лишь меньшую его часть. В этот раз листов у нее было больше примерно в три раза. Она детально остановилась на показаниях всех свидетелей обвинения и потерпевших, подчеркнув, что не усматривает в них противоречий. 

Создавалось впечатление, что Никишина проигнорировала все доводы адвокатов и не сравнила показания, которые были даны в ходе заседаний и во время предварительного следствия. Наконец, некоторые озвученные сведения выглядели просто абсурдно. Так, выяснилось, что Андрею Барабанову на Болотной площади вежливо предложили пройти вместе с сотрудниками правоохранительных органов, а он в ответ начал кусаться; сотрудник ОМОНа Кувшинников получил удар под коленку, а у его коллеги был порез пальца, вот почему они были признаны потерпевшими; митингующие толкались туалетами и пытались сорвать форму с полицейских; демонстранты обзывались, хотя их просили по громкой связи прекратить противоправные действия. 

Ещё один потерпевший признал, что сам не пострадал, но был «на эмоциях». Показаниям свидетелям защиты было уделено лишь около 20 минут. Никишина пришла к выводу, что они не опровергают доказательства обвинения. 

Оглашение продолжалось более трех часов. Некоторые журналисты, наблюдавшие за трансляцией, за это время успели выспаться, накраситься и даже заняться маникюром. Однако столь крепкими нервами могли похвастаться далеко не все, кто был в суде. Так, Александр Духанина последние полчаса крепко обнимала мужа, понимая, что на неё, скорее всего, сейчас наденут наручники и уведут. 

Впрочем, Духанина всё же осталась на свободе. Суд приговорил ее к 3 годам и 3 месяцам лишения свободы условно, до вступления приговора в законную силу она останется под домашним арестом, что весьма удивило адвокатов, поскольку в подобных случаях обычно освобождают в зале суда. 

Ниже нижнего предела получили Ярослав Белоусов и Артем Савелов — 2 года и 6 месяцев и 2 года и 7 месяцев соответственно. В качестве смягчающего обстоятельства был указан тот факт, что у них проблемы со здоровьем, а у Белоусова на попечении находится маленький ребенок. Алексей Полихович, Степан Зимин и Денис Луцкевич на 3 года и 6 месяцев отправились в колонию общего режима, Андрей Барабанов — на 3 года и 7 месяцев. Больше всех получил Сергей Кривов — 4 года колонии. 

По словам адвокатов, после рассмотрения апелляционной жалобы, осуждённые смогут обратиться с прошением об условно-досрочном освобождении, поскольку в заключении многие из них находятся с лета позапрошлого года. 

Илья Рождественский, опубликовано в издании «Эхо Москвы»